![[identity profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/openid.png){kind=small}
Nov. 25th, 2011 03:06 pm
Яичница, или Yesterday
![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
alexchmelНевозможная пьеса в пяти явлениях
Лица:
Он.
Она.
Горничная.
Действия происходят в салоне недурного гостиничного номера. Сдержанный стиль, убаюкивающие краски. Прохладно. Ощущение всего каменного. Часть задней стены занимает камин. Огня в нем нет и не будет. На каминной полке бронзовые или каменные безделицы, однако нет ожидаемых часов с боем. Глубоко в левом углу сцены - серебряный гонг на высокой трехногой стойке. Он выглядит так, будто не желает иметь отношения к прочей обстановке. В правом углу - неброская дверь, ведущая, очевидно, в спальню; через нее же ходит Горничная. Посреди сцены примечательное кресло-качалка - несуществующей конструкции, двойное, спина к спине.
Явление первое
В кресле-качалке двое, не глядя друг на друга: Он и Она. Сумрак: то ли утро, то ли день, то ли вечер.
Она. Ужасно! Она принесла мне яичницу на подносе! Это безвкусно!
Он. Ты неискренна.
Она. Между яичницей и подносом обычно бывает тарелка! К тому же слишком много перца...
Он. Так заметь ей.
Она. Она не понимает по-английски.
Он. И снова ты неискренна. У милашки великолепное оксфордское произношение.
Она. Рыжая с усиками?
Он. Именно, со шрамом на... С шармом на... Исключительный шарм.
Она. Ты...?
Он (перебивает). Нет, но подумываю. Ты не читала газет?
Она. Она того стоит! Сучка.
Он. Пишут, что вчера утром начался конец света. И хотят, чтобы я верил! В такой стране, как наша? Ха!
Она. Руки коротки.
Он. Могу я попросить тебя задрать юбки?
Она. Я говорю "руки".
Он. Но все-таки.
Она. Задрать что?
Он. Юбки, господи. Ты глуха — или неискренна?
Она. Это безвкусно.
Он. Неискренна...
Гонг. Занавес.
Явление второе
Те же.
Она. Как ты спал?
Он. Мм...
Она. Выглядишь свежо.
Он. Ты удивляешь меня. Она того стоит.
Она. Так ты...?
Он. Подумываю.
Она. Ей к лицу этот шрам на щеке, не находишь?
Он. На щеке?.. (После паузы.) С усиками?
Она. С усиками. (Передергивает плечами от удовольствия.) Брр.
Он. А тарелка?
Она. А по-английски не бельмеса.
Он. А я встал в пять. Съел твою яичницу.
Она. Сегодня была тартинка. На подносе. Перец!..
Он. Ты неискренна. Или не смыслишь в холодных завтраках.
Она. Что газеты?
Он. Во вчерашних пишут, что позавчера начался конец света. Говорят, не остановишь. И хотят, чтобы я верил. А секьюрити?
Она. Говори по-английски.
Он. Здесь нельзя. Люди.
Она. Тогда задери мне юбку.
Он. А как же шарм?
Она. Будет тебе шрам.
Он. А секьюрити?
Она. На камине возьми. С усиками.
Гонг. Занавес. Возня.
Явление третье
Те же.
Она. Послушай, который теперь час?
Он. Вчера съел яичницу, значит, нынче пять вечера.
Она. А было пять утра?
Он. Мы пунктуальны.
Она. Умоляю, говори по-английски. Или ты безвкусен, или ни бельмеса...
Он (перебивает). Хорошо, хорошо. (Подумав, добавляет.) Милая. Милая. Милая.
Она. Не задеру. И потом, я решила носить брюки. Иначе этот с усиками...
Он. Рыжий?
Она. Шатен.
Он (после паузы). Как назовем?
Она. Беконом.
Пауза.
Она. У тебя бурчит в животе.
Он (с упреком). Ты съела тартинку...
Она. Не преувеличивай. А что рыжая и в газетах?
Он. Хотят, чтобы я верил.
Она. А ты?
Он (думает, после паузы). Не верю.
Она. Сучка.
Он. Но подумываю.
Она. И как?
Он. Нашел шрам.
Она. Вот видишь! На щеке?
Он. Что ты! Пикантней.
Она (не без удовольствия). Ты безвкусен. Задрать?
Он. Дождемся гонга.
Пауза. Гонг. Занавес. Возня.
Явление четвёртое
Те же.
Он. Как спала?
Она. Мм...
Он. Шатен?
Она. Рыжая. А ты?
Он. Яичница с телятиной. В пять.
Она (завистливо). По-английски... Шатенка?
Он. Нет, тоже рыжая. Усики. Без тарелки. Прямо на подносе. Рот в рот.
Она. Но это по-французски. Безвкусно.
Он. Так ты спала?
Она. Перечитывала старые газеты.
Он. И?
Она. Пишут, но мне не верится. И потом... (Задумывается и не заканчивает.)
Он. Ты в брюках?
Она. Задрать?
Он. Значит, в юбке. Ты неискренна.
Она. Есть много способов носить брюки!
Он. Как назовешь?
Она. Беконом Вторым.
Он. Ты пунктуальна.
Она. Умоляю! (После короткой паузы.) У меня бурчит.
Он. Люди...
Она (в сторону). Человек, скорее гонг!
Гонг. Занавес. Звон бьющейся тарелки.
Явление пятое
Те же.
Он. Доброе утро.
Она. Ужасное утро. Снова яичницу переперчила. И, заметь, снова без подноса. В старой газете!
Он. Так скажи ей. Пусть прочтет.
Она. Да она ни бельмеса! Господи, в какой ужасной стране...
Он. Напрасно ты. И неискренне. Рот в рот она хороша. Определенно мила. Не задирай, не хочу. Это я так.
Пауза.
Она. Ты веришь?
Он. В конец света-то? Это пикантней нашей рыжей будет. Да и шрам у нее сошел...
Она. Так ты...?
Он. Подумываю. Вот тут у меня свежая газета...
Она. С пятном? Это от яичницы. Прости, я постираю.
Он. Вряд ли ты умеешь...
Она. Скажу с усиками.
Он. Она не понимает тебя. У нее Оксфорд.
Она. Сучка безвкусная. Скажи ты.
Он. Так вот, пишут, что вчера начался конец света. Кому прикажешь верить?
Она. А ты не верь. Задрать? И потом, секьюрити...
Он. Ты в юбке?
Она. Бестактность. То есть безвкусность. То есть я хочу сказать...
Он. Не будем столь искренни. Задирай.
Она. Какой ты! А шарм?
Он. Шарм для бельмеса. Так как?
Она. Дай хотя бы гонг, милый.
Он. Хорошо. На вот тебе пока газету. Прикройся. Почитай.
Она. А как назовем?
Он. Будем пунктуальны. Не Беконом же.
Она (сдерживая улыбку, мечтательно). Хорошо. Так ты дашь гонг?
Он. Зачем еще? Ах, да.
Идёт к гонгу.
Появляется Горничная с шипящей сковородой в руке и подносом под мышкой. В губах зажата пара мелких гвоздей. Ставит сковороду на камин, достает рукой яичницу, поднимает с камина бронзовую вещицу. Аккуратно прибивает яичницу к стене и прикалывает к ней записку, где крупно значится: "Файв о'клок".
Он время от времени ударяет гонг и удивленно смотрит на занавес. Тот и не думает опускаться. Отвлекается от этого занятия, обращаясь к Горничной.
Кстати, рыжая, твой шрам на правой заднице...
Она (обиженно перебивает). На правой ягодице - у меня.
Он. Прости, путаю... милая. (Горничной.) Так вот, твой шрам на левой... как... ягодице...
Горничная (потупившись). На левой губе. (Слегка кокетничая, трогает ноготком губу.)
Он (запутавшись). В самом деле. Так вот же, в газетах пишут, шрам на заднице - к концу света. Следи за собой.
Горничная. Слушаю.
Он. На вот тебе. (Дает монетку.) Приложи.
Горничная отходит в тень. Видно, как она, отвернувшись, задирает юбки и рассматривает левую ягодицу. Затем правую.
Тем временем Он изучает занавес. Замечает Горничную.
Ну, что?
Горничная. Нетушки ничего!
Он. Ну и ладно. Опусти.
Горничная оправляет юбку.
Да нет же, занавес!
Она (задумчиво шелестя газетой, глядя в пустоту). Сучка с усами.
Он (Ей). Ты неискренна. (Горничной.) И дай гонг, наконец. Сучка. По-английски дай.
Она (зло, с легкой завистью). Оксфорд!..
Горничная. Слушаю. (Уходит.)
Яичница отваливается от стенки и шлепается на пол. Звучит гонг.
Она (очнувшись). Который теперь час, милый? Как ты спал?
Он. Почем я знаю. (Обнаруживает яичницу с запиской.) Не больше пяти. Задрать?
Занавес. Гонг. Конец света.
15-16 сентября 1996
Лица:
Он.
Она.
Горничная.
Действия происходят в салоне недурного гостиничного номера. Сдержанный стиль, убаюкивающие краски. Прохладно. Ощущение всего каменного. Часть задней стены занимает камин. Огня в нем нет и не будет. На каминной полке бронзовые или каменные безделицы, однако нет ожидаемых часов с боем. Глубоко в левом углу сцены - серебряный гонг на высокой трехногой стойке. Он выглядит так, будто не желает иметь отношения к прочей обстановке. В правом углу - неброская дверь, ведущая, очевидно, в спальню; через нее же ходит Горничная. Посреди сцены примечательное кресло-качалка - несуществующей конструкции, двойное, спина к спине.
Явление первое
В кресле-качалке двое, не глядя друг на друга: Он и Она. Сумрак: то ли утро, то ли день, то ли вечер.
Она. Ужасно! Она принесла мне яичницу на подносе! Это безвкусно!
Он. Ты неискренна.
Она. Между яичницей и подносом обычно бывает тарелка! К тому же слишком много перца...
Он. Так заметь ей.
Она. Она не понимает по-английски.
Он. И снова ты неискренна. У милашки великолепное оксфордское произношение.
Она. Рыжая с усиками?
Он. Именно, со шрамом на... С шармом на... Исключительный шарм.
Она. Ты...?
Он (перебивает). Нет, но подумываю. Ты не читала газет?
Она. Она того стоит! Сучка.
Он. Пишут, что вчера утром начался конец света. И хотят, чтобы я верил! В такой стране, как наша? Ха!
Она. Руки коротки.
Он. Могу я попросить тебя задрать юбки?
Она. Я говорю "руки".
Он. Но все-таки.
Она. Задрать что?
Он. Юбки, господи. Ты глуха — или неискренна?
Она. Это безвкусно.
Он. Неискренна...
Гонг. Занавес.
Явление второе
Те же.
Она. Как ты спал?
Он. Мм...
Она. Выглядишь свежо.
Он. Ты удивляешь меня. Она того стоит.
Она. Так ты...?
Он. Подумываю.
Она. Ей к лицу этот шрам на щеке, не находишь?
Он. На щеке?.. (После паузы.) С усиками?
Она. С усиками. (Передергивает плечами от удовольствия.) Брр.
Он. А тарелка?
Она. А по-английски не бельмеса.
Он. А я встал в пять. Съел твою яичницу.
Она. Сегодня была тартинка. На подносе. Перец!..
Он. Ты неискренна. Или не смыслишь в холодных завтраках.
Она. Что газеты?
Он. Во вчерашних пишут, что позавчера начался конец света. Говорят, не остановишь. И хотят, чтобы я верил. А секьюрити?
Она. Говори по-английски.
Он. Здесь нельзя. Люди.
Она. Тогда задери мне юбку.
Он. А как же шарм?
Она. Будет тебе шрам.
Он. А секьюрити?
Она. На камине возьми. С усиками.
Гонг. Занавес. Возня.
Явление третье
Те же.
Она. Послушай, который теперь час?
Он. Вчера съел яичницу, значит, нынче пять вечера.
Она. А было пять утра?
Он. Мы пунктуальны.
Она. Умоляю, говори по-английски. Или ты безвкусен, или ни бельмеса...
Он (перебивает). Хорошо, хорошо. (Подумав, добавляет.) Милая. Милая. Милая.
Она. Не задеру. И потом, я решила носить брюки. Иначе этот с усиками...
Он. Рыжий?
Она. Шатен.
Он (после паузы). Как назовем?
Она. Беконом.
Пауза.
Она. У тебя бурчит в животе.
Он (с упреком). Ты съела тартинку...
Она. Не преувеличивай. А что рыжая и в газетах?
Он. Хотят, чтобы я верил.
Она. А ты?
Он (думает, после паузы). Не верю.
Она. Сучка.
Он. Но подумываю.
Она. И как?
Он. Нашел шрам.
Она. Вот видишь! На щеке?
Он. Что ты! Пикантней.
Она (не без удовольствия). Ты безвкусен. Задрать?
Он. Дождемся гонга.
Пауза. Гонг. Занавес. Возня.
Явление четвёртое
Те же.
Он. Как спала?
Она. Мм...
Он. Шатен?
Она. Рыжая. А ты?
Он. Яичница с телятиной. В пять.
Она (завистливо). По-английски... Шатенка?
Он. Нет, тоже рыжая. Усики. Без тарелки. Прямо на подносе. Рот в рот.
Она. Но это по-французски. Безвкусно.
Он. Так ты спала?
Она. Перечитывала старые газеты.
Он. И?
Она. Пишут, но мне не верится. И потом... (Задумывается и не заканчивает.)
Он. Ты в брюках?
Она. Задрать?
Он. Значит, в юбке. Ты неискренна.
Она. Есть много способов носить брюки!
Он. Как назовешь?
Она. Беконом Вторым.
Он. Ты пунктуальна.
Она. Умоляю! (После короткой паузы.) У меня бурчит.
Он. Люди...
Она (в сторону). Человек, скорее гонг!
Гонг. Занавес. Звон бьющейся тарелки.
Явление пятое
Те же.
Он. Доброе утро.
Она. Ужасное утро. Снова яичницу переперчила. И, заметь, снова без подноса. В старой газете!
Он. Так скажи ей. Пусть прочтет.
Она. Да она ни бельмеса! Господи, в какой ужасной стране...
Он. Напрасно ты. И неискренне. Рот в рот она хороша. Определенно мила. Не задирай, не хочу. Это я так.
Пауза.
Она. Ты веришь?
Он. В конец света-то? Это пикантней нашей рыжей будет. Да и шрам у нее сошел...
Она. Так ты...?
Он. Подумываю. Вот тут у меня свежая газета...
Она. С пятном? Это от яичницы. Прости, я постираю.
Он. Вряд ли ты умеешь...
Она. Скажу с усиками.
Он. Она не понимает тебя. У нее Оксфорд.
Она. Сучка безвкусная. Скажи ты.
Он. Так вот, пишут, что вчера начался конец света. Кому прикажешь верить?
Она. А ты не верь. Задрать? И потом, секьюрити...
Он. Ты в юбке?
Она. Бестактность. То есть безвкусность. То есть я хочу сказать...
Он. Не будем столь искренни. Задирай.
Она. Какой ты! А шарм?
Он. Шарм для бельмеса. Так как?
Она. Дай хотя бы гонг, милый.
Он. Хорошо. На вот тебе пока газету. Прикройся. Почитай.
Она. А как назовем?
Он. Будем пунктуальны. Не Беконом же.
Она (сдерживая улыбку, мечтательно). Хорошо. Так ты дашь гонг?
Он. Зачем еще? Ах, да.
Идёт к гонгу.
Появляется Горничная с шипящей сковородой в руке и подносом под мышкой. В губах зажата пара мелких гвоздей. Ставит сковороду на камин, достает рукой яичницу, поднимает с камина бронзовую вещицу. Аккуратно прибивает яичницу к стене и прикалывает к ней записку, где крупно значится: "Файв о'клок".
Он время от времени ударяет гонг и удивленно смотрит на занавес. Тот и не думает опускаться. Отвлекается от этого занятия, обращаясь к Горничной.
Кстати, рыжая, твой шрам на правой заднице...
Она (обиженно перебивает). На правой ягодице - у меня.
Он. Прости, путаю... милая. (Горничной.) Так вот, твой шрам на левой... как... ягодице...
Горничная (потупившись). На левой губе. (Слегка кокетничая, трогает ноготком губу.)
Он (запутавшись). В самом деле. Так вот же, в газетах пишут, шрам на заднице - к концу света. Следи за собой.
Горничная. Слушаю.
Он. На вот тебе. (Дает монетку.) Приложи.
Горничная отходит в тень. Видно, как она, отвернувшись, задирает юбки и рассматривает левую ягодицу. Затем правую.
Тем временем Он изучает занавес. Замечает Горничную.
Ну, что?
Горничная. Нетушки ничего!
Он. Ну и ладно. Опусти.
Горничная оправляет юбку.
Да нет же, занавес!
Она (задумчиво шелестя газетой, глядя в пустоту). Сучка с усами.
Он (Ей). Ты неискренна. (Горничной.) И дай гонг, наконец. Сучка. По-английски дай.
Она (зло, с легкой завистью). Оксфорд!..
Горничная. Слушаю. (Уходит.)
Яичница отваливается от стенки и шлепается на пол. Звучит гонг.
Она (очнувшись). Который теперь час, милый? Как ты спал?
Он. Почем я знаю. (Обнаруживает яичницу с запиской.) Не больше пяти. Задрать?
Занавес. Гонг. Конец света.
15-16 сентября 1996
no subject
no subject
no subject
(подозрительно): Или ты его отредактировал недавно?
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject