May. 30th, 2011 01:21 pm
Lost in Шерегеш. Часть вторая
![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
alexchmelПервая часть
~~~~~~~~~~~~~~~~~~
В какой-то момент мы дошли до места, где курумная река слегка поворачивала и разделялась на два рукава. Или посреди неё просто вырос небольшой «островок» леса. И чтобы немного срезать намеченный путь, мы вошли в лесок. Тут я наконец нагнал Юлю. Точнее, это она меня дождалась. Судя по внешним признакам, она чувствовала себя неплохо. Но я знал, что кроется за этой внешностью — она устала не меньше меня, просто, возможно, пока этого не осознаёт.
Я созвонился с Сергеем, и мы снова попытались «привязаться к местности», чтобы скорректировать движение. Он предположил, что слева от нас должен быть перегиб (то самое плечо?), который нам надо преодолеть, а оттуда подниматься наверх, и где-то там будет дорога. Что-то похожее на перегиб, действительно, было видно слева. И мы допустили очередную ошибку — решили стать на доску и пройти этот кусочек леса траверсом. Я уже не очень хорошо помню мотивацию, но, наверное, расчёт был таким: если там и впрямь есть дорога, то надо быстрее достигнуть определённости — увидеть её, даже если для этого придётся немного потерять высоту, двигаясь траверсом. А ещё мы так устали идти, что соблазн встегнуться и поехать был очень велик.
То, что мы приняли за перегиб, было просто небольшим изгибом местности. Мы потеряли высоту, метров 20 или 30. Во-первых, лес никогда не даёт держаться прямого направления, во-вторых, снег был слишком мягкий и не быстрый, в третьих, маленький уклон... Если в траверсе удаётся разогнаться, то высота почти не теряется, а тут всё было против нас, но мы всё же соблазнились. И 20-30 метров совсем не ерунда — каждый из них доставался с усилием. Мы смотрели на след своего нелепого траверса и чувствовали, что "морально-волевые" начинают сдавать.
В этой ситуации нужен привал, а лучше сон, нужна еда, нужна новая информация, хоть что-нибудь. У нас же не ожидалось ни первого, ни второго, ни десятого. Ну разве что информация. Потому что приблизительно в это время Сергей сообщил, что будет связываться со спасателями, так как он больше ничего не может сделать. Я сказал «окей».
Был приблизительно 6-й час вечера. Мы продвигались наверх уже больше 5 часов.
Через некоторое время перезвонили спасатели. Попытались уточнить, где мы, что мы, как мы. Сказали, что начинают собирать группу и выдвигаются. Что попробуют послушать нас сверху, чтобы вычислить местонахождение, а потом начнут прочёсывать сектор. Нам рекомендовали пока не перемещаться, развести огонь, перекусить, если есть чем. Я сказал, что ни огня, ни еды, ни воды у нас нет. И ещё уточнил на всякий случай: мы здорово вымотались, вы же возьмёте для нас снегоступы? Да, да, конечно, ответили нам. (Ирония судьбы — я бросил курить, когда занялся сноубордом. В общем-то, отсутствие «огнива» и какого-нибудь инструмента типа швейцарского ножа тоже следует отнести к ошибкам, которые осложнили или могли осложнить ситуацию. У меня есть отличный нож, Юлин подарок, с плоскогубцами, отвёрткой и даже мининожовкой, но в спешке сборов я забыл его дома, в Москве. Как и термос, подарок друзей. А самым полезным снарядом в нашей ситуации стали бы любые снегоступы! Но их не было.)
Пятая ошибка. Снегоступы. И другая полезная мелочь: спички или зажигалка, нож...
Из всего инструментария у нас были только отвёртка с разными насадками и рации. И яркий фонарик в одном мобильном.
Когда спасы вышли на связь, Юля находилась метрах в 10 в стороне от меня, на небольшой полянке. А я — в лесу, в прямой видимости. И тут произошёл один маленький забавный эпизод, который может случиться только в таком, изменённом, состоянии сознания. Я только что отключился от разговора, крикнул Юле, что надо остановиться и ждать, и просто стоял в снегу на коленях, опершись на лежащий передо мной борд и... не знаю, о чём я думал... может быть, считал, сколько часов мы уже ползём; насколько хватит сил у Юли и какая она молодец, что не истерит; или думал о том, что теперь про нас знают спасатели, и ситуация получила ещё один способ решения; а может просто наслаждался тем, что пока не надо никуда идти и можно хотя бы на несколько минут замереть, попытаться расслабить тело, попытаться собрать хоть какую-то слюну, чтобы сглотнуть её, так как горло давно пересохло, а от снега уже больно... В общем, какая-то невнятица шевелилась в голове. И тут прямо перед собой, на расстоянии вытянутой руки, на незапятнанном снегу я вижу — крупный след человеческой босой ноги. «След», — как-то очень спокойно подумал я. — «Мужик, наверное. Размер не меньше 45-го. А где вторая нога?» Я будто смотрел на действительность сквозь туман. В черепной коробке выстраивались вполне естественные выводы, вызванные совершенно противоестественным поводом. Не знаю, сколько времени я тупил, может пару секунд, а может минуту — но всё же отрезвел. Какая нога?! Снег утоплен сантиметров на 5-10, вокруг больше ничего... Хотя нет, вокруг следы птиц, чуть в стороне — следы зайца, и ещё повсюду — вмятины от свалившихся с веток шлепков снега. Передо мной ямка от упавшего сверху снега! Но получился абсолютно достоверный след ноги, даже все пальцы видны. Жаль, снять нечем, фотоаппарат у Юли, а она далеко (по тем меркам). Я окончательно встряхнулся и полез к ней на поляну...
Даже отсюда было видно, что она понурая, уставшая и что ей не по себе. Но не жалуется, держится. Мы прибили снег, положили в него доски и сели ждать звонка спасателей, переговариваясь. Только тут я понял, что сел и расслабил ноги впервые с тех пор, как утром мы поднимались на канатке. Юля спросила, не думал ли я, что мы будем делать, если нас не найдут. Длинные фиолетовые тени деревьев на поляне напоминали, что солнце вот-вот сядет. Нас найдут, ответил я.
Наверное, психологически мне было немного проще, потому что именно я постоянно контактировал сначала с Сергеем, потом со спасателями, а Юля довольствовалась только услышанными или пересказанными обрывками. Возможно, если бы она послушала голоса с «земли», то немного расслабилась. Но важнее была сейчас моя информация, чем её эмоции. И надо экономить аккумуляторы и деньги.
В разговоре со спасателями я упомянул, что у нас есть рации, но они огорчили: мы несовместимы. К тому же мой «уокитоки» уже сдох. У него и без того батарея подглючивала на морозе, а тут ещё я забыл девайс в боковом кармане штанов, и он уже 5 часов как непрерывно охлаждался в снегу. Лишний повод порадоваться, что мобильники здесь ловят, и похвалить себя, что они заряжены и счета не пустые.
Очередная связь со спасателями. Снова попытались установить какие-нибудь ориентиры. Единственным очевидным ориентиром была курумная река. Тут я понял, что нам надо переместиться — вернуться на курум. Ибо объяснить, что это за полянка такая 10х20 метров, где мы сидим, — невозможно. А курум и найти легче, и мимо нас там не пройти. Хотя спасы сказали, что курум здесь не один. Но полянок-то точно больше. Окей, договорились, что мы выйдем на курум и будем ждать там. Возвращаться было недалеко, метров 40-50. Решили их проехать. Тут уже было всё равно, терять высоту или нет.
Курум стекал с горы полосой где-то от 50 до 100 метров. Мы выкатились метров на 10 от леса (на открытом месте сильнее продувало) и устроили очередной «привал». Настроение улучшилось: спасатели идут! Мы сидели, стояли, ходили, утаптывая снег вокруг, говорили о чём-то... Но ни звонков, ни приближающихся голосов не было. В тот момент мы ещё не знали, что найдут нас ещё через 3 часа, около 9 вечера.
Быстро темнело. Мы начали считать первые звёзды. Скоро их высыпало бесчисленное множество, в городе и сотой части годами не видишь. Вместе со звёздами пришёл холод. Напомнили о себе промокшие за день куртки и варежки. Варежками можно было колоть орехи, куртки хрустели. Я вспомнил, что у нас в рюкзаках лежали запасные флисовые перчатки и сказал Юле сменить «левелы» на флис. Она сначала упёрлась: мои ещё греют. Но потом сдалась: ладно, я надену флис, а «левелы» сверху. Мне же хватило просто флиса. (Удивительно, но я так в них и оставался до самого возвращения — они не промокли в сухом снегу и пальцы не мёрзли, хотя ночью было около 15 градусов, по моей прикидке.) Что касается верха, то, к счастью, у Юли в рюкзаке была заначена ещё одна флисовая кофта. Мы быстро натянули под хрустящий «мармот» второй флис и повеселели. Мне надеть было нечего, но я не такой мерзляк, как Юля, поэтому радовался, как за себя.
Рано обрадовались, мороз крепчал. Надо было двигаться. Я обнял Юлю, прижал к себе и стал греть и развлекать. Мы пели какие-то дурацкие песни, преодолевая стук зубов, пританцовывали, чтобы ощущать окоченевшие ноги, пялились на созвездия... И мечтали: горячий душ! гора еды! коньяк! спать!
За те 3 часа, что мы на куруме ждали спасателей, я звонил им пару раз. Сначала выяснил, что «группа выдвинулась». «Как?! Только что выдвинулась?» — «А как вы хотели? Надо укомплектоваться, собрать людей, добраться до места... Вы не беспокойтесь, они эти места знают, вас найдут. Как настроение? самочувствие? Ждите». Потом мне сообщали, что группа уже в секторе, ведёт поиск. Потом — что мы можем услышать их крики. (Я почему-то надеялся на сигнальные ракеты или что-нибудь в таком духе. Наверное, пересмотрел фильмов.) После этого последнего сообщения я стал периодически орать то в одну сторону, то в другую: мы не знали наверняка, откуда они появятся. «Ээээ!!!» — неслось по лесу... И как мне казалось, далеко неслось. Странно, как связки не сорвал. Но ответа не было. Юля, стуча зубами, упрашивала перезвонить им, я успокаивал: они сказали «через полчаса», давай немного потерпим. А на самом деле, наверное, не хотел снова услышать, что они далеко...
И вдруг — хотя для нас эти три часа на морозе не были никаким «вдруг» — нам померещился огонёк. Он мелькнул с противоположной стороны курума и выше. Нам уже не раз мерещились огоньки... Поэтому, наученные, мы не спешили плясать от радости и только всматривались. Я снова крикнул в темноту. И услышал чёткий негромкий отзыв! Давай телефон, сказал я Юле, включай фонарик! И мы замахали им в воздухе. Нам ещё пару раз откликнулись. Огонёк вышел из леса и закачался, приближаясь. Через несколько секунд из темноты вынырнул лыжник с фонариком на голове и ослепил нас. «Ну, здрасьте. Вы как? Замёрзли? Не отморозили ничего? Девушка как? Всё нормально?» И в рацию: «Пятый, я их нашёл. Давай ко мне». И поорал, обернувшись к горе. Там замелькал ещё один огонёк. Через минуту к нам причалил и второй. Он был круглолицый, пониже первого и немного плотнее. И он был на снегоступах.
«Давайте знакомиться. Я Миша. Это Женя, — сообщил лыжник. — А вы?» — «Юля, Лёша». — «Я знакомлюсь, потому что мы ещё проведём вместе какое-то время. Вы голодные? Вода есть?» — «Нет ничего, голодные». — «У нас есть. Жека, доставай».
Миша вытащил из рюкзака шоколадку и литровую слегка початую бутылку воды.
«К сожалению, больше с собой ничего нет, поэтому по чуть-чуть, ещё пригодится». — «Вас двое?» — уточнил я. — «Двое. Ну, есть ещё... Ждут в машине на точке. Давайте, подкрепитесь — и трогаем».
Тут у меня закралось нехорошее подозрение. Я оглядел их рюкзаки, лежащие под ногами в снегу.
«А у вас есть ещё снегоступы?» — «Снегоступы... Нет, снегоступов нет». — «А как же мы пойдём? Идти отсюда далеко?» — «Это как сказать... Нормально идти». — «Я же, когда звонил, говорил про снегоступы! Мне сказали, что будут». — «Ну, сказали... Нету. Снабжения нет. У нас вон только одна пара, Женя их сегодня впервые надел, попробовать».
Не очень хорошо помню, что у меня пронеслось в голове в эту минуту. Но надо было выдвигаться, спасатели торопили. Они показали, куда пойдём. Совсем не в ту сторону, куда двигались мы. Не налево вверх, а направо вверх. К снегокатной трассе идти нет смысла, надо перевалить через другое, южное, плечо Утуи и спуститься к Сектору Е. По косой линии — потому что прямо будет тяжело идти — поднимемся на вершину, встегнёмся, глотнём по коньячку («Да, есть у нас немного, но вам сейчас нельзя, а на горе можно будет»), и скатимся прямо к дороге, к машине. И через 15 минут будем в посёлке.
«Ну, двинули? Женя, ты впереди, Юля следом, потом Лёха, я замыкаю». — «Тут такое дело, — сказал я, — Не хочу жаловаться или ныть, понятно, что надо идти, но... Мы уже вымотались. Я думаю, что в таком виде нас надолго не хватит. Особенно меня. Мы ведь весь день ползли — Юля по колено, я по пояс, устали до крайности. Если снова придётся так же ползти, да ещё круче в гору, через какое-то время я просто свалюсь. Юля наверняка тоже. Я вообще удивлён, как её хватило до сих пор». — «Вертолёт по-любому не прилетит, — успокоил Миша. — Пойдём так, а там посмотрим».
И мы пошли. Ребята не говорили, сколько предстоит пройти — ни по времени, ни по расстоянию. Прикидывались, что не могут точно оценить. Всё они знали. Нас не хотели пугать. Потому что мы были сейчас как тот медведь в анекдоте: чукча не должен стрелять в медведя далеко от чума, потому что потом его не дотащит, а надо раздразнить, бежать домой и застрелить на пороге. Рискую поломать интригу, но скажу сразу: мы шли ещё приблизительно 10 часов. Спасатели нашли нас около 21 часа, а к машине мы спустились к 7 утра. Но тогда мы ещё даже предположить не могли, что нас ждёт в эти 10 часов. Позже Юля сказала, что открыла в себе возможности, о которых не догадывалась: она не представляла, что может выдержать такую нагрузку.
Продолжение следует
~~~~~~~~~~~~~~~~~~
В какой-то момент мы дошли до места, где курумная река слегка поворачивала и разделялась на два рукава. Или посреди неё просто вырос небольшой «островок» леса. И чтобы немного срезать намеченный путь, мы вошли в лесок. Тут я наконец нагнал Юлю. Точнее, это она меня дождалась. Судя по внешним признакам, она чувствовала себя неплохо. Но я знал, что кроется за этой внешностью — она устала не меньше меня, просто, возможно, пока этого не осознаёт.
Я созвонился с Сергеем, и мы снова попытались «привязаться к местности», чтобы скорректировать движение. Он предположил, что слева от нас должен быть перегиб (то самое плечо?), который нам надо преодолеть, а оттуда подниматься наверх, и где-то там будет дорога. Что-то похожее на перегиб, действительно, было видно слева. И мы допустили очередную ошибку — решили стать на доску и пройти этот кусочек леса траверсом. Я уже не очень хорошо помню мотивацию, но, наверное, расчёт был таким: если там и впрямь есть дорога, то надо быстрее достигнуть определённости — увидеть её, даже если для этого придётся немного потерять высоту, двигаясь траверсом. А ещё мы так устали идти, что соблазн встегнуться и поехать был очень велик.
То, что мы приняли за перегиб, было просто небольшим изгибом местности. Мы потеряли высоту, метров 20 или 30. Во-первых, лес никогда не даёт держаться прямого направления, во-вторых, снег был слишком мягкий и не быстрый, в третьих, маленький уклон... Если в траверсе удаётся разогнаться, то высота почти не теряется, а тут всё было против нас, но мы всё же соблазнились. И 20-30 метров совсем не ерунда — каждый из них доставался с усилием. Мы смотрели на след своего нелепого траверса и чувствовали, что "морально-волевые" начинают сдавать.
В этой ситуации нужен привал, а лучше сон, нужна еда, нужна новая информация, хоть что-нибудь. У нас же не ожидалось ни первого, ни второго, ни десятого. Ну разве что информация. Потому что приблизительно в это время Сергей сообщил, что будет связываться со спасателями, так как он больше ничего не может сделать. Я сказал «окей».
Был приблизительно 6-й час вечера. Мы продвигались наверх уже больше 5 часов.
Через некоторое время перезвонили спасатели. Попытались уточнить, где мы, что мы, как мы. Сказали, что начинают собирать группу и выдвигаются. Что попробуют послушать нас сверху, чтобы вычислить местонахождение, а потом начнут прочёсывать сектор. Нам рекомендовали пока не перемещаться, развести огонь, перекусить, если есть чем. Я сказал, что ни огня, ни еды, ни воды у нас нет. И ещё уточнил на всякий случай: мы здорово вымотались, вы же возьмёте для нас снегоступы? Да, да, конечно, ответили нам. (Ирония судьбы — я бросил курить, когда занялся сноубордом. В общем-то, отсутствие «огнива» и какого-нибудь инструмента типа швейцарского ножа тоже следует отнести к ошибкам, которые осложнили или могли осложнить ситуацию. У меня есть отличный нож, Юлин подарок, с плоскогубцами, отвёрткой и даже мининожовкой, но в спешке сборов я забыл его дома, в Москве. Как и термос, подарок друзей. А самым полезным снарядом в нашей ситуации стали бы любые снегоступы! Но их не было.)
Пятая ошибка. Снегоступы. И другая полезная мелочь: спички или зажигалка, нож...
Из всего инструментария у нас были только отвёртка с разными насадками и рации. И яркий фонарик в одном мобильном.
Когда спасы вышли на связь, Юля находилась метрах в 10 в стороне от меня, на небольшой полянке. А я — в лесу, в прямой видимости. И тут произошёл один маленький забавный эпизод, который может случиться только в таком, изменённом, состоянии сознания. Я только что отключился от разговора, крикнул Юле, что надо остановиться и ждать, и просто стоял в снегу на коленях, опершись на лежащий передо мной борд и... не знаю, о чём я думал... может быть, считал, сколько часов мы уже ползём; насколько хватит сил у Юли и какая она молодец, что не истерит; или думал о том, что теперь про нас знают спасатели, и ситуация получила ещё один способ решения; а может просто наслаждался тем, что пока не надо никуда идти и можно хотя бы на несколько минут замереть, попытаться расслабить тело, попытаться собрать хоть какую-то слюну, чтобы сглотнуть её, так как горло давно пересохло, а от снега уже больно... В общем, какая-то невнятица шевелилась в голове. И тут прямо перед собой, на расстоянии вытянутой руки, на незапятнанном снегу я вижу — крупный след человеческой босой ноги. «След», — как-то очень спокойно подумал я. — «Мужик, наверное. Размер не меньше 45-го. А где вторая нога?» Я будто смотрел на действительность сквозь туман. В черепной коробке выстраивались вполне естественные выводы, вызванные совершенно противоестественным поводом. Не знаю, сколько времени я тупил, может пару секунд, а может минуту — но всё же отрезвел. Какая нога?! Снег утоплен сантиметров на 5-10, вокруг больше ничего... Хотя нет, вокруг следы птиц, чуть в стороне — следы зайца, и ещё повсюду — вмятины от свалившихся с веток шлепков снега. Передо мной ямка от упавшего сверху снега! Но получился абсолютно достоверный след ноги, даже все пальцы видны. Жаль, снять нечем, фотоаппарат у Юли, а она далеко (по тем меркам). Я окончательно встряхнулся и полез к ней на поляну...
Даже отсюда было видно, что она понурая, уставшая и что ей не по себе. Но не жалуется, держится. Мы прибили снег, положили в него доски и сели ждать звонка спасателей, переговариваясь. Только тут я понял, что сел и расслабил ноги впервые с тех пор, как утром мы поднимались на канатке. Юля спросила, не думал ли я, что мы будем делать, если нас не найдут. Длинные фиолетовые тени деревьев на поляне напоминали, что солнце вот-вот сядет. Нас найдут, ответил я.
Наверное, психологически мне было немного проще, потому что именно я постоянно контактировал сначала с Сергеем, потом со спасателями, а Юля довольствовалась только услышанными или пересказанными обрывками. Возможно, если бы она послушала голоса с «земли», то немного расслабилась. Но важнее была сейчас моя информация, чем её эмоции. И надо экономить аккумуляторы и деньги.
В разговоре со спасателями я упомянул, что у нас есть рации, но они огорчили: мы несовместимы. К тому же мой «уокитоки» уже сдох. У него и без того батарея подглючивала на морозе, а тут ещё я забыл девайс в боковом кармане штанов, и он уже 5 часов как непрерывно охлаждался в снегу. Лишний повод порадоваться, что мобильники здесь ловят, и похвалить себя, что они заряжены и счета не пустые.
Очередная связь со спасателями. Снова попытались установить какие-нибудь ориентиры. Единственным очевидным ориентиром была курумная река. Тут я понял, что нам надо переместиться — вернуться на курум. Ибо объяснить, что это за полянка такая 10х20 метров, где мы сидим, — невозможно. А курум и найти легче, и мимо нас там не пройти. Хотя спасы сказали, что курум здесь не один. Но полянок-то точно больше. Окей, договорились, что мы выйдем на курум и будем ждать там. Возвращаться было недалеко, метров 40-50. Решили их проехать. Тут уже было всё равно, терять высоту или нет.
Курум стекал с горы полосой где-то от 50 до 100 метров. Мы выкатились метров на 10 от леса (на открытом месте сильнее продувало) и устроили очередной «привал». Настроение улучшилось: спасатели идут! Мы сидели, стояли, ходили, утаптывая снег вокруг, говорили о чём-то... Но ни звонков, ни приближающихся голосов не было. В тот момент мы ещё не знали, что найдут нас ещё через 3 часа, около 9 вечера.
Быстро темнело. Мы начали считать первые звёзды. Скоро их высыпало бесчисленное множество, в городе и сотой части годами не видишь. Вместе со звёздами пришёл холод. Напомнили о себе промокшие за день куртки и варежки. Варежками можно было колоть орехи, куртки хрустели. Я вспомнил, что у нас в рюкзаках лежали запасные флисовые перчатки и сказал Юле сменить «левелы» на флис. Она сначала упёрлась: мои ещё греют. Но потом сдалась: ладно, я надену флис, а «левелы» сверху. Мне же хватило просто флиса. (Удивительно, но я так в них и оставался до самого возвращения — они не промокли в сухом снегу и пальцы не мёрзли, хотя ночью было около 15 градусов, по моей прикидке.) Что касается верха, то, к счастью, у Юли в рюкзаке была заначена ещё одна флисовая кофта. Мы быстро натянули под хрустящий «мармот» второй флис и повеселели. Мне надеть было нечего, но я не такой мерзляк, как Юля, поэтому радовался, как за себя.
Рано обрадовались, мороз крепчал. Надо было двигаться. Я обнял Юлю, прижал к себе и стал греть и развлекать. Мы пели какие-то дурацкие песни, преодолевая стук зубов, пританцовывали, чтобы ощущать окоченевшие ноги, пялились на созвездия... И мечтали: горячий душ! гора еды! коньяк! спать!
За те 3 часа, что мы на куруме ждали спасателей, я звонил им пару раз. Сначала выяснил, что «группа выдвинулась». «Как?! Только что выдвинулась?» — «А как вы хотели? Надо укомплектоваться, собрать людей, добраться до места... Вы не беспокойтесь, они эти места знают, вас найдут. Как настроение? самочувствие? Ждите». Потом мне сообщали, что группа уже в секторе, ведёт поиск. Потом — что мы можем услышать их крики. (Я почему-то надеялся на сигнальные ракеты или что-нибудь в таком духе. Наверное, пересмотрел фильмов.) После этого последнего сообщения я стал периодически орать то в одну сторону, то в другую: мы не знали наверняка, откуда они появятся. «Ээээ!!!» — неслось по лесу... И как мне казалось, далеко неслось. Странно, как связки не сорвал. Но ответа не было. Юля, стуча зубами, упрашивала перезвонить им, я успокаивал: они сказали «через полчаса», давай немного потерпим. А на самом деле, наверное, не хотел снова услышать, что они далеко...
И вдруг — хотя для нас эти три часа на морозе не были никаким «вдруг» — нам померещился огонёк. Он мелькнул с противоположной стороны курума и выше. Нам уже не раз мерещились огоньки... Поэтому, наученные, мы не спешили плясать от радости и только всматривались. Я снова крикнул в темноту. И услышал чёткий негромкий отзыв! Давай телефон, сказал я Юле, включай фонарик! И мы замахали им в воздухе. Нам ещё пару раз откликнулись. Огонёк вышел из леса и закачался, приближаясь. Через несколько секунд из темноты вынырнул лыжник с фонариком на голове и ослепил нас. «Ну, здрасьте. Вы как? Замёрзли? Не отморозили ничего? Девушка как? Всё нормально?» И в рацию: «Пятый, я их нашёл. Давай ко мне». И поорал, обернувшись к горе. Там замелькал ещё один огонёк. Через минуту к нам причалил и второй. Он был круглолицый, пониже первого и немного плотнее. И он был на снегоступах.
«Давайте знакомиться. Я Миша. Это Женя, — сообщил лыжник. — А вы?» — «Юля, Лёша». — «Я знакомлюсь, потому что мы ещё проведём вместе какое-то время. Вы голодные? Вода есть?» — «Нет ничего, голодные». — «У нас есть. Жека, доставай».
Миша вытащил из рюкзака шоколадку и литровую слегка початую бутылку воды.
«К сожалению, больше с собой ничего нет, поэтому по чуть-чуть, ещё пригодится». — «Вас двое?» — уточнил я. — «Двое. Ну, есть ещё... Ждут в машине на точке. Давайте, подкрепитесь — и трогаем».
Тут у меня закралось нехорошее подозрение. Я оглядел их рюкзаки, лежащие под ногами в снегу.
«А у вас есть ещё снегоступы?» — «Снегоступы... Нет, снегоступов нет». — «А как же мы пойдём? Идти отсюда далеко?» — «Это как сказать... Нормально идти». — «Я же, когда звонил, говорил про снегоступы! Мне сказали, что будут». — «Ну, сказали... Нету. Снабжения нет. У нас вон только одна пара, Женя их сегодня впервые надел, попробовать».
Не очень хорошо помню, что у меня пронеслось в голове в эту минуту. Но надо было выдвигаться, спасатели торопили. Они показали, куда пойдём. Совсем не в ту сторону, куда двигались мы. Не налево вверх, а направо вверх. К снегокатной трассе идти нет смысла, надо перевалить через другое, южное, плечо Утуи и спуститься к Сектору Е. По косой линии — потому что прямо будет тяжело идти — поднимемся на вершину, встегнёмся, глотнём по коньячку («Да, есть у нас немного, но вам сейчас нельзя, а на горе можно будет»), и скатимся прямо к дороге, к машине. И через 15 минут будем в посёлке.
«Ну, двинули? Женя, ты впереди, Юля следом, потом Лёха, я замыкаю». — «Тут такое дело, — сказал я, — Не хочу жаловаться или ныть, понятно, что надо идти, но... Мы уже вымотались. Я думаю, что в таком виде нас надолго не хватит. Особенно меня. Мы ведь весь день ползли — Юля по колено, я по пояс, устали до крайности. Если снова придётся так же ползти, да ещё круче в гору, через какое-то время я просто свалюсь. Юля наверняка тоже. Я вообще удивлён, как её хватило до сих пор». — «Вертолёт по-любому не прилетит, — успокоил Миша. — Пойдём так, а там посмотрим».
И мы пошли. Ребята не говорили, сколько предстоит пройти — ни по времени, ни по расстоянию. Прикидывались, что не могут точно оценить. Всё они знали. Нас не хотели пугать. Потому что мы были сейчас как тот медведь в анекдоте: чукча не должен стрелять в медведя далеко от чума, потому что потом его не дотащит, а надо раздразнить, бежать домой и застрелить на пороге. Рискую поломать интригу, но скажу сразу: мы шли ещё приблизительно 10 часов. Спасатели нашли нас около 21 часа, а к машине мы спустились к 7 утра. Но тогда мы ещё даже предположить не могли, что нас ждёт в эти 10 часов. Позже Юля сказала, что открыла в себе возможности, о которых не догадывалась: она не представляла, что может выдержать такую нагрузку.
Продолжение следует